Я бы тебя на руки взял,
Я бы тебя взял и унес,
Тихо смеясь на твои «нельзя»,
Вдыхая запах твоих волос.
И, не насытившись трепетом тел,
Стуком в груди нарушая тишь,
Всё просыпался бы и глядел,
Плача от радости, как ты спишь.
Я бы к тебе, как к ручью, приник,
Как в реку в тебя бы вгляделся я.
Я бы за двести лет не привык
К бездонной мысли, что ты моя.
Если бы не было разных «бы»,
О которые мы расшибаем лбы.
Под кожей осколки воспоминаний. Выдергивай с корнем. Не жалей. Начни новую жизнь. Твой пульс становится моим шепотом. Я бы только хотел сидеть рядом. Мы можем молчать. Я буду только трогать твои руки и гладить по волосам. Что может быть ответсвенней, чем хранить чей то сон на коленях или на плече. Конечности затекают. Но ты этого не замечаешь. ведь надо так трепетно хранить чей то сон. Он так здорово улыбается и мурлычет во сне.
Картины за окном меняются в секунды. Закрой глаза и ты уже в другой стране, закрой снова и ты уже летишь через летние поля, где когда то гонял Дуглас, закрой глаза и ты въезжаешь в зиму, снег покрывает все вокруг. И все уезжает. Не ты уезжаешь, а все вокруг. Ведь ты сидишь не шевелясь. На твоем плече греется чей то сон. Ты читаешь и надеешься что он во сне видит именно то о чем ты читаешь или тебя. И вот ты гонишь через все свои года. Вспоминаешь все что было и путаешь реальность с фантазиями, книгами и снами. И это все так перемешивается.
Ты снова маленький мальчик на велосипеде, который падает и с интересом разглядывает свою собственную кровь. Первая кровь в твоей жизни. Или ты идешь в школу, в первый класс. Ты нервничаешь, а мама проспала и ты весь в синяках, ведь только что закончилось лето, а ты все это время был на даче у бабушки. Вот вы бежите с мамой в школу, она еще успевает сделать тебе завтрак и купить цветы и вы приходите к самому началу ленейки и тебя ставят в пару с самой красивой девочкой в классе. И ты уже не переживаешь. Ты несешь букет который раза в два больше тебя. Но ты гордишься собой и сжимаешь руку красивой девочки. Или вот тебе десять и ты первый раз летишь на самолете. Самолет у вас в пять утра, поэтому ты решаешь не спать всю ночь и почему то гладишь свои трусы. И уже с трех часов (утра или ночи) прыгаешь в родительской кровати и пытаешься их разбудить. И вот ты в самолете, уши закладывает и твоя мама сжимает твою ладошку и плачет. Она боится летать. А ты сидишь с заложеными ушами, бабочками в животе и красной ладошкой. И тебе хорошо. Как сейчас в поезде, который тебя уносить от этого всего. И ты гладишь по голове самого дорогого человека. И тебе так же хорошо как когда то в детстве.
Застонал от сна дурного
И проснулся тяжко скорбя:
Снилось мне — ты любишь другого
И что он обидел тебя.
Я бежал от моей постели,
Как убийца от плахи своей,
И смотрел, как тускло блестели
Фонари глазами зверей.
Ах, наверно, таким бездомным
Не блуждал ни один человек
В эту ночь по улицам тёмным,
Как по руслам высохших рек.
Вот, стою перед дверью твоею,
Не дано мне иного пути,
Хоть и знаю, что не посмею
Никогда в эту дверь войти.
Он обидел тебя, я знаю,
Хоть и было это лишь сном,
Но я всё-таки умираю
Пред твоим закрытым окном.
Все время какое то двежение. Я не сижу на месте. Мять в руках чужие руки, кусать шею и пальцы, искать пустые кресла, а потом сидеть на земле, потому что надоело бегать с третьего на первый и с певого на последний. Дым все путается в волосах и джинсы липнут к телу.
Перепады температуры с 15 до 35 и это я не о погоде на улице. Меня кидает в жар от одной только мысле что уже совем скоро будет абсолютная свобода, кроме минимальных ограничений и приличия.
Спешитьспешитьспешить, а потом все равно ждать. «Извини, я сова опаздываю. С меня мороженое!» И сидеть на памятнике «интересно сколько незнакомцев уже украли мою душу?» ждать, рисовать, читать, курить, петь, улыбаться незнакомым людям, потому что просто хорошо. Валяться на траве посреди города. «Когда увидишь кого то, кто выглядит как самый счастливый бездомный ребенок, иди за ним, потому что это я.»
Мы просто сидим все вместе. Люди вокруг все время двигаются, а мы словно в своем временном пространстве, со своим светом и воздухом, со своим небом, днем и ночью.
Нам замечательно вместе. Громкая музыка и тихие разговоры. Самые сокровенные тайны в шутку, что бы никто не воспринял серьезно.
И эти милые незнакомцы. Которые знают что свобода, счастье и друзья взаимосвязанны. Так здорово улыбаются и дарят новое тепло внутри. Дети с горящими глазами и взрослые как дети.
Я летаю по городу в простыне.
Если встретите в своем городу взрослого ребенка. не разбивайте его сердце.
Много мыслей. Внутри все взрывается. Я пуст. Внутри тысяча слов. Они разрывают. Говорить легче, курить больше что бы слова утопали в дыму. Мне хочется столько рассказать. Но после долго ожидания, пропадает желание. Все становится не важным. Внутри пусто, снаружи пусто.
Я людей спасаю, а себя спасти не получается.
У каждого на сердце, на душе груз, от которого можно избавится только после смерти. Или. Мы не можем знать наверняка. Я теряю чувства. Я уже потерял все.
Когда я вспоминаю о том как я ехал сюда. На глаза наворачиваются слезы. Ведь я абсолютно ничего не помню. Ощущение дома? Ощущение перемен? Разум рисует новые воспоминания, кадры из фильов, позавчерашние разговоры. Вот так люди теряют прошлое и чувство. Никто не кричит и не плачем. Просто однажды ты забудешь что было вчера и где твой настоящий дом.
Мы живем в эпоху постмодернизма и пол — ненужная условность и обманка оболочкой.
Долгое время было сложно понять ради чего люди открывают глаза, делают бессмысленные, неинтересные вещи.
Я бы давно все бросил. Не умер. Просто бросил. Перестал Быть.
И единственное что меня удерживает тут, что заставляет что то делать. Это возможность когда нибудь снова видеть твои глаза и слушать рассказы. Я не хочу что бы ты считал меня слабым. Я хочу быть сильным как ты. Я тянусь к тебе и это помогает мне не опускать руки.
Я становлюсь все тише-тише
Все внутри становится громче-ближе
Все больше слов на поверхности
Если из меня все выльется
Что останется внутри?
Кто останется снаружи?
